Тунеядцы в нашем доме

После завтрака Лукьян Амосович Дятлов достал из шкафа новую тетрадь, ручку и старательно вывел на первом листе:

Тунеядец Юрий. Юрий живет в нашем подъезде на третьем этаже. Уже семь лет он не ходит на работу, но постоянно меняет автомобили, одевается в модные вещи, ведет себя неподобающе. На мои многочисленные вопросы об источниках дохода, отвечает невразумительно и грубо, а третьего дня вообще назвал меня спамом и обещал удалить. Не знаю, кто такие спамы, но угроза удаления мною понята верно.  Я сменил тактику, подкараулил, когда к внуку Юрию придет Клавдия Федоровна. Остановился поговорить со старушкой о здоровье и пенсии, она сказала, что денег ей хватает, внучок помогает. Тут я использовал свой шанс, задал вопрос о его работе. Привожу дословный ответ бабушки: «Да я так и не поняла, вроде как кино делает про войну что ли, как ни приду — у него на экране одни танки. И называет себя стримером каким-то, а уж что это, я не ведаю».

Фото: pixabay.com

Лукьян Амосович отложил ручку, налил стакан воды и подошел к окну. Одиннадцать утра, а двор напоминает пчелиный улей, все куда-то уезжают и приезжают, всполошенная Катька из третьего подъезда опять разговаривает со своим телефоном. Дятлов вздохнул и опять принялся писать:

«Екатерина из третьего подъезда. Девица переехала в наш дом четыре года назад, сняла квартиру у Семеновых, которые купили жилье в новостройке. Вот, кстати, хорошо бы узнать, где Семеновы взяли деньги на новую квартиру, если зарплаты отца семейства едва хватало на продукты, его жена постоянно жаловалась на цены. Сама же Семенова работала в магазине продавцом. Квартиросъемщица Екатерина нигде никогда не работала и не училась, она сама признавалась в этом. Но сейчас она говорит, что работает блогером. Возможно, у девицы есть инвалидность, и ей платят пенсию, потому как она постоянно разговаривает со своим телефоном. Ходит по двору с какой-то палкой, на которую крепит телефон, и говорит, глядя на него».

Лукьян Амосович задумался, может, зря он написал о девушке, вдруг она, действительно, больна. Он недавно читал, что есть люди, страдающие от любви к предметам, называется это вроде объектофилия.

Одна немка даже вышла замуж за Эйфелеву башню, а американка, играющая на органе, влюблена в карусель. Мало ли странных на свете, может, и их Катька любит свой телефон. Хотя, безумие безумием, но пенсии вряд ли хватило бы на съем квартиры и продукты, так что не зря он о ней написал, не зря. Там разберутся, а лишний сигнал не помешает.

«Безобразник Михаил, — продолжил Дятлов записи, — живет в первом подъезде со своими родителями. Он родился в этом доме, поэтому я помню его еще мальчишкой — он постоянно разрисовывал стены домов и гаражей. За художества Мишку наказывали, а его отец каждый выходной закрашивал «картины». Теперь же Михаил расписывает стены во всем городе, называя себя арт-дизайнером, а свои рисунки граффити. Это куда же катится мир, если мальчишеской шалостью занимается мужчина сорока лет? Но главное, кто ему платит за этот вернисаж? За скамейки из неотесанных досок и ящиков из-под овощей, которыми он уставил весь город?»

Лукьян Амосович закрыл тетрадку и спрятал ее в шкаф.

«Пригодится, придет еще наша власть, там разберутся», — сказал он.

4 мая 1961 года в СССР был принят закон об усилении борьбы с тунеядством