Как спасли Лифтера

Всех, кто заходил в третий подъезд дома номер восемьдесят три на Островской, встречал роскошный рыжий кот по прозвищу Лифтер. Он обнюхивал посетителя, вальяжно обмахиваясь лисьим хвостом, и застывал перед дверью подобно швейцару. Лифтера многие хотели «усыновить», забирали в квартиры, но он вырывался, считая своим домом лестничные пролеты и этажные площадки. Впрочем, в гости ходил охотно, обнюхивал мебель, радовался угощению и даже давал себя гладить, заводя свою песню. Но визиты, обычно, длились недолго, через час Лифтер поднимал на хозяина извиняющийся взгляд, коротко мяукал и отправлялся к входной двери, мол, пора и честь знать.

Фото: pixabay.com

Несколько раз рыжего красавца уносили, жильцы подъезда развешивали объявления о пропаже и искали по чердакам и подвалам. Но он всегда приходил сам – изрядно потрепанный, похудевший Лифтер как-то находил дорогу к дому. Однажды жильцу сорок второй квартиры Сеньке Коромыслову признался его приятель, что увез кота за сотни километров в свою деревню, хотел своей девушке подарить такого красавца, но кот сбежал в первую же ночь. Несколько месяцев никто ничего не знал о подъездном обитателе, но однажды, ранним октябрьским утром его обнаружила Светлана Геннадьевна из пятьдесят третьей квартиры, кот молча сидел у входной двери, ожидая, когда люди впустят его домой.

Из всех жильцов именно к Светлане Геннадьевне кот демонстрировал свою привязанность, не то чтобы он считал ее хозяйкой, скорее, питомицей. Под ее дверь он носил трофеи, добытые в подвалах, и часто можно было слышать, как вскрикивала женщина, наступая на очередную мышку.

Именно Светлана Геннадьевна несколько лет назад и обнаружила Лифтера.

В то утро она, как всегда, самой первой в подъезде отправилась на прогулку, Моська, маленькая собачка породы бельгийский гриффон, требовала ранних прогулок. Уже в лифте Моська напряглась, да женщина и сама услышала непонятный писк, который становился громче со спуском кабины.

— Что это, Моська?

Собака в ответ заскулила. Они вышли из лифта, двери закрылись, но Моська не торопилась, как обычно, на улицу, она копала у порожка лифта, но писк прекратился. А после паузы он зазвучал отчаяннее, женщине показалось, что это плачет младенец, невесть как оказавшийся в шахте лифта.

Она плохо помнит, что было дальше, помнит, что на крик сбежались соседи, живущие на первом этаже, кто-то вызвал лифтера, кто-то пытался заблокировать двери. Она лишь помнит, что лифтер, обследовавший шахту, протянул ей маленький рыжий комочек.

— Он сам туда не мог, — сказал мужчина, отворачиваясь.

Светлана Геннадьевна взяла дрожащего котенка в руки, по-младенчески мутные, недавно открытые глазки, смотрели на нее с таким страданием!

— Лифтером назовем, — крикнул кто-то за ее спиной, — в честь спасителя.

Моська оказалась хорошей няней, она спала с котенком, согревая малыша своим телом, играла с ним, но малыш подрос и все чаще стал проситься на улицу, все реже возвращаться в приютивший его дом. С тех пор его домом стал подъезд, который не связывал его свободу. Каждую весну Лифтер уходил на пару недель, возвращался слегка потрепанным, уставшим, но счастливым, а в соседних дворах все чаще можно было встретить котенка с изумительной рыжей шерсткой.

1 февраля — День лифтера