Как Простокваша в кино снималась

Новость, что в их местах будут снимать кино, пронеслась по деревне быстрее, чем шальная собака Верки — Простокваши. Простоквашей ее назвали за угрюмое лицо и вечное ворчание. Как это часто бывает – никто не помнил, кто первый так окрестил женщину, только началось все с жалоб ее мужа Федора. Тот при любом удобном случае приговаривал, что от взгляда жены и молоко киснет. А уж как прижилось новое имя, так и его Творожком прозвали. Творожку о съемках рассказал сосед, Митька Кудрявый, растерявший свои кудри лет пятнадцать назад. Митька шел опробовать новую катушку, что прислал из города зять, да у калитки сосед подвернулся. Поговорили о снастях, о детях, живущих в городе, перешли уже на жен и тут Кудрявый вдруг вспомнил:

— У нас фильм собираются снимать, вроде приезжали к Заовражным договариваться.

Фото: по лицензии pixabay.com

Заовражье — было частью деревни в семь домов. Жили там только городские, приезжали летом на дачи, огороды не сажали, скотинку не заводили, одна радость – покупали продукты у деревенских.

— Городские, куда им деньги еще девать? — говорили сельчане.

Простокваша, услышав о съемках, еще сильнее поджала губы и нахмурила лоб, из чего Творожок понял, что новость ее заинтересовала, еще бы, до фильмов его жена была большая охотница.

— Что же за фильм они там снимут, там не деревня, а курорт — ни скотинки, ни огородов?

Через неделю стали завозить реквизит, ставить декорации. Деревенские держались, за овраг — ни ногой, разве коз пасти там стали чаще да индюшек искать каждый день, а потом по лавочкам перешептываться. А уж когда по деревне пошли коров для фильма искать, тут уж деревенские не скрывались.

— Гляди-ка, Буренку я им свою отдам, напугают еще, молока не будет.

— Пусть у своих заовражных берут.

Но кое-кто соблазнился «коровьим гонораром» и пошел посмотреть, что с их скотинкой делать будут. Коров собирали для массовки, снять пастораль с пасущимся стадом, а какое в их деревне стадо, всего восемнадцать голов осталось, это включая старого быка, которого его хозяин, Гришка Молчун, каждый год грозился пустить на колбасу. А на главную роль требовалась одна – самая сытая и самая спокойная.

— Может, отведем нашу Ночку на пробы? — уговаривал Творожок жену, — вся деревня знает, лучше нашей Ночки не найти.

Мужчина ожидал чего угодно: скандал, лютую обиду, когда на завтрак, обед и ужин пришлось бы есть одну яичницу, запивая молоком, но Простокваша неожиданно ответила:

— Посмотрим.

И она, действительно, после обеда пошла посмотреть, а увидев размах декораций и толпу народа, бегающих по вытоптанному лугу, усмехнулась и спросила у очередного пробегающего:

— Кто у вас тут по коровам главный?

Ей махнули на худого мужчину в огромной шляпе и темных очках, тот кричал куда-то вдаль и грозил тощим кулачком чудом уцелевшему кусту.

— Это ты, сердечный, тут коров ищешь?

Худой, наконец, отвлекся от куста и посмотрел на Верку.

— Приводи, — сказал, словно хлыстом огрел. От такого отношения даже у любящей кино Простокваши заиграло ретивое:

— Как это приводи, куда приводи, в твой бедлам? Ты мне лучше скажи, что тут с моей Ноченькой делать будут?

— На мясо пустят, — засмеялся главный по коровам.

Но тут к нему подошел еще один, тоже в шляпе, но поменьше и что-то зашептал на ухо.

— Это вы — Вера Простоквашина?

— Простокваша, это не фамилия, а прозвище, у нас у каждого в деревне прозвище. Ну я.

— Так говорят, что ваша корова – просто модель, хоть сейчас на выставку.

— Говорят, значит, так и есть.

— Будем пробовать ее на главную роль. По сценарию героиня приезжает в деревню, где живет мама. Мама доит корову, а героиня стоит рядом, вспоминая детство.

— А мама-то эта доить умеет?

— Не знаю, сами спросите. Кукуева, где Кукуева, позовите, пусть вот с дамой побеседует.

Верка, гордая от того, что ее назвали дамой, отошла, поджидая артистку.

Кукуевой оказалась худая молодящаяся особа лет пятидесяти с какой-то мужской прической, губами, словно их покусал пчелиный рой и маникюром.

— И что, эта вот играет деревенскую маму? Да в деревне вы таких тощих не найдете, тем более, у кого корова своя.

— Я не тощая, а слежу за здоровьем.

— Ну-ну, посмотрю я на твое здоровье, когда двадцать соток картошки окучишь. Не, такой я свою Ночку не доверю, у нее когти больше, чем у нашей кошки. Да и фильм, я вижу, плохой выйдет.

— Это почему же? – заинтересовался главный.

— Да все понарошку: и дома, и артисточки. Огородов нет, в каждом палисаднике подсолнухи торчат. Навоза и того нет, какая же это деревня?

— Так-так, — протянул главный. — А скажите, вот вы бы согласились сыграть матушку героини?

— А что играть: корову подоить, молоко процедить да девку парным напоить? Тоже мне игра.

На следующий день Верка привела свою Ночку на пробы. Только договорилась, что пробоваться будут на рассвете, когда добрые люди коров доят.

Заспанная съемочная группа с интересом смотрела, как Простокваша доит корову, приговаривая что-то ласковое, а потом сливает молоко сквозь марлю и разливает по банкам. На завтрак все пили парное молоко, а Верку утвердили на роль.

Сцену сняли, декорации разобрали, и киношники уехали, а Верку больше никто не звал Простоквашей, теперь все обращались к ней уважительно – Вера Павловна, артистка.

28 декабря отмечается Международный день кино
Постер дня