Шоковая реабилитация

Как мучительно долго затихает город: то мамочки с детьми, то автомобилисты со своей парковкой, а потом время гуляющей молодежи, эти компании могут и до утра прогулять. Катя поглядывала на мусорный пакет в коридоре — выносить надо сегодня, а под окном смеялись девушки и парни. Катя устало легла на диван, поставив будильник на два часа ночи.

Ей снилось, что она бежит по темному пустому городу, а за спиной раздаются шаги, те самые шаги. От звука будильника девушка испуганно села, как же давно она не просыпалась под навязчивый рингтон. Она выглянула в окно, двор казался пустым. Катя взяла пакет, тихо открыла дверь и начала спускаться. Трость мешала, соскальзывала со ступеней, пакет бился о ноги, похоже, он протек, придется стирать брюки. У подъездной двери девушка огляделась и робко пошла к мусорному контейнеру, вздрагивая от каждого звука. В тот роковой вечер было так же темно и пустынно.

Она никак не могла отдышаться, захлопнув за собой дверь, тяжело опустилась на банкетку, как же она ненавидела мать и Варю в это время, они бросили ее совершенно беспомощную. Ладно, Варя увлеклась личной жизнью, не до подруги-инвалидки стало, но мать, ее мать!

Катя в мельчайших подробностях помнила то утро,  хоть прошел уже месяц. Она проснулась от того, что мать чем-то шуршала в коридоре.

— Проснулась? Иди, я там кашу сварила, — Анна Николаевна была одета и складывала вещи в чемодан.

— Ты куда? – удивилась Катя.

— Я переезжаю, дочка, помнишь, я говорила, что у меня появился мужчина, я съезжаю к нему.

— Как это съезжаешь, а как же я?

— А ты остаешься, ты вполне самостоятельная взрослая девушка.

— Я самостоятельная? Да я даже в магазин выйти не могу!

— Дочь, — мать пыталась приобнять Катю, но та отстранилась, — это просто твои страхи, и ты это знаешь.

— Ну да, страхи, трость эта – страхи, шрамы, — Катя отодвинула прядь, прикрывающую толстый шрам на виске. — Мне пришлось бросить университет, я не смогу преподавать, все, что мне осталось – эта квартира.

— Перестань себя жалеть, да, с тобой случилось несчастье…

— Несчастье, мама? Ты называешь несчастьем нападение этого сумасшедшего? Несчастье – изуродованная нога и невозможность ходить самостоятельно? Тело в шрамах – это несчастье?

—  Да, это все несчастье, и оно не оправдывает твои страхи, прошел год, дочка, целый год! Ты нашла себе работу удаленно, в конце концов, я пока могу тебе помогать материально. Ты можешь думать, как угодно, я считаю, что тебе повезло, не появись тогда в переулке та машина, все закончилось бы плачевно.

— Да лучше бы плачевно! Я не хочу жить такой…

— Ты не захотела сделать пластическую операцию, почему?

— Что это исправит, я никогда не смогу ходить без трости, шрамы не только на лице?

— Все, я устала тебя уговаривать, в конце концов, у меня есть право на личную жизнь тоже, — мать положила пачку денег на тумбочку и ушла. А Катя осталась одна в пустой квартире, на кухне которой остывала каша.

Первое время выручала Варя, приходила несколько раз в неделю, приносила продукты, выносила мусор, но неделю назад подруга вдруг позвонила и сказала, что не придет, а потом и вовсе перестала брать трубку и отвечать на сообщения.

Катя сначала складывала мусор в холодильник, но к концу недели его стало так много, что надо было что-то делать, и она впервые вышла одна после того страшного вечера.

На следующее утро Катя вдруг вспомнила о кондитерской, что находится совсем рядом, какие там пекут десерты! Ей безумно захотелось свежее пирожное и чашку кофе, но выйти сейчас, когда на улице столько людей? В тот день она так и не решилась, но на следующее утро, достала из шкафа спрятанную косметичку, надела легкое платье и отправилась за покупками. Какими же вкусными ей показались эклеры! Катя дала себе слово каждое утро завтракать свежими пирожными.

Мама вернулась через месяц, просто открыла дверь и вкатила чемодан.

— Выгнал тебя твой мужчина?

— Не было никакого мужчины, я снимала квартиру в соседнем подъезде.

— Как это?

— Катюша, по-другому не получалось, ты не только в кондитерскую ходишь, тебя видели в торговом центре.

— Да, мне надо было купить новые туфли… Но как, откуда? А Варя тоже часть заговора?

— И Варя, — улыбнулась мама. – Я узнавала, дочка, после пластической операции шрам будет незаметен.

— Я подумаю, — улыбнулась Катя.

22 февраля — День поддержки жертв преступлений