Эскимо раздора

Катя торопилась, и если бы не эта девочка с эскимо, столкновения с которой избежать не удалось, девушка обязательно успела бы на автобус. И вот теперь она сидела на раскаленной лавочке, ожидая следующий, а он, если верить расписанию, должен прибыть не раньше, чем через два часа. Катя ездила к отцу раз в месяц, чаще не хотела, да и не могла. Весь месяц она готовила себя к этой поездке, ведь каждый раз, возвращаясь, давала себе слово забыть о его существовании. Но шли дни, недели, девушка доставала большую сумку и шла по магазинам, скупая необходимые продукты, мысль о том, что в небольшом полуразвалившемся доме в заброшенной деревне голодает родной человек, не давала покоя.

Фото: pixabay.com

Катя купила эскимо у продавщицы мороженого, скучающей под маленьким зонтиком. Эскимо — первые ее детские воспоминания, первые обиды, а потом и чувство вины были связаны именно с ним. Она хорошо помнит тот летний день, когда они всей семьей гуляли по парку. Молодые улыбающиеся родители и она, пятилетняя девочка с огромными розовыми бантами.  Было очень жарко, и Катя попросила купить ей мороженое. Что началось потом, она помнит плохо, лишь помнит, что мама и папа из улыбающихся родителей превратились в кричащих. Мама убеждала папу, что мороженое девочке нельзя, она только что перенесла очередную ангину, но папа не слушал, он накупил сразу несколько эскимо и скармливал их девочке. Мама плакала и отнимала, Катя тоже плакала, и глотала холодную сладость, давясь слезами. А потом была больница и мама под окнами, папа никогда не приходил к больной дочери. Зато он забрал ее после выписки и повез не домой, а к дедушке и бабушке в деревню. Позже Катя узнала, что мама тоже была в больнице, именно тогда она впервые попала в кардиологию. Но тогда она не скучала о маме, ведь рядом был папа, который никогда не ругался, а вот его бабушка часто ругала, каждый вечер он возвращался домой шатающейся походкой и очень веселый.

Катя не сразу поняла, почему вкус эскимо неожиданно стал соленым, не сразу почувствовала, как из ее глаз текут слезы. Мама, ее не стало два года назад, с тех пор Катя живет одна, изредка навещая спившегося отца. Он ушел из семьи, когда девочка училась в шестом классе, ушел, громко хлопнув дверью, ушел, чтобы исчезнуть и из ее жизни тоже. Появился он, когда девушка училась на последнем курсе института — написал письмо, где жаловался на свою нелегкую судьбу, привычно обвиняя во всех бедах бывшую жену. Мама к тому времени серьезно болела, и девушка ничего не сказала ей о письме, просто в один из выходных взяла билет до деревни, в которой когда-то жили ее бабушка и дедушка.

Она нашла этот дом, хоть и не была в нем с раннего детства, все тот же штакетник с едва различимыми следами зеленой краски, все тот же куст сирени под окном, правда, заметно подросший. Вот только сам дом узнать было сложно, он заметно обветшал, осел, слегка завалившись на одну сторону. Отец  тоже выглядел обветшалым, сказались годы пьянства. Он обрадовался дочери, достал откуда-то из-под заваленной кровати бутылку с мутным содержимым и все уговаривал «доченьку» выпить за его здоровье. Девушка оставила все деньги, что были у нее с собой, и поспешила ретироваться. С тех пор она регулярно получала письма родителя, даже ездила к нему несколько раз до тех пор, пока мама окончательно не слегла.

Автобус, наконец, подошел, девушка с трудом загрузила тяжелые сумки. Она спешила быстрее отвезти отцу продукты, надо было успеть вернуться обратно, чтобы назавтра забыть о его существовании хотя бы на время.

24 января — Международный день эскимо