Леди Годива российской глубинки

Как же ее утомляли совместные завтраки, в недолгие минуты, что Анна была со своим супругом, она чувствовала, как он давит, управляет ее волей.

— Я же просил капучино, — капризно произнес Дмитрий, отодвигая чашку. – Трудно запомнить? Твоя задача просто наблюдать, чтобы мои распоряжения выполнялись, просто наблюдать, я же не заставляю тебя варить этот кофе, но проследить за кухаркой, что в этом сложного? — Дмитрий отбросил салфетку и резко поднялся, — позавтракаю в другом месте.

Картина Джона Кольера «Леди Годива», 1897 г. Фото: общественное достояние

Анна еще долго сидела, прислушиваясь, как хлопает дверца машины, как та выезжает за участок, и только после этого открыла ноутбук. Адрес этого форума ей переслали анонимно в социальную сеть. Это была закрытая группа в одном из мессенджеров, группа рабочих на предприятиях Дмитрия. Анна читала и не понимала, как он стал таким? Все эти безобразия — его инициативы, она видит это каждый день. Как же хорошо, что дети в Европе! Десятки уволенных, сотни обиженных, нечеловеческие, унизительные условия. И ради чего все это? Он просто получает наслаждение, она теперь это понимает!

Истории, истории, от них хочется просто кричать. Одинокая мама, уволенная за то, что заболела. Ее и увезли на «скорой» прямо из цеха. Никаких компенсаций, никакого трудоустройства, ее маленькую девочку отправили в реабилитационный центр, ведь мама без средств.

Пятидесятилетняя женщина, ее уволил за нежелание ехать на эти его выездные командные тусовки. В последнее время он просто помешан на тимбилдингах. Фиксируют конфузы неспортивных подчиненных, а потом он дома устраивает закрытые показы с обсуждением. Как противно-то!

А эти его рекламные пробежки за час до рабочего времени, он их не оплачивает, просто увольняет всех, кто не явился. Снимают эти пробежки, а потом просматривают их. Корпоративная этика, будь она неладна – форма кредитного рабства в атмосфере искусственного потребления. Что делать, как она может помочь всем этим людям? Поговорить с Дмитрием, сказать, что все знает, раскрыть группу и ее участников?

Анна вошла в нее под вымышленным именем, отправила личные сообщения особо обиженным. Ей надо было встретиться, чтобы убедиться в их искренности.

Светлана, та самая пятидесятилетняя женщина, согласилась поговорить и назначила встречу в парке. У Анны не было денег, чтобы выплатить женщине полную компенсацию, но ей удалось набрать небольшую сумму.

Эта Светлана была всего на десять лет старше Анны, но выглядела глубокой старухой. Анна представилась журналисткой, сказала, что собирает материал о Дмитрии.

— Вы это всерьез? Не суйтесь в это дело, у него кругом связи.

— Но ведь вы не боитесь, не так ли?

— Чего мне бояться теперь? Вот, стою на бирже, пособия не хватает даже на оплату коммуналки, — горько усмехнулась женщина.

Анна протянула конверт:

— Это мы с коллегами собрали, примите, от чистого сердца.

Женщина посмотрела на нее долгим взглядом, но конверт взяла молча, даже не поблагодарила. А потом заговорила, Анна едва успела нажать на кнопку диктофона. Она рассказывала такие подробности, что кровь стыла в жилах: о переработках, об эротических вечерах, в которых принуждали участвовать молодых сотрудниц. Анна с трудом сдерживалась. Дома переслушала и поняла, как будет действовать.

Дмитрий приехал нетрезвым, впрочем, он редко в последнее время появлялся дома трезвым.

— Нам надо поговорить.

— О чем мне с тобой разговаривать, с тобой, старой и скучной женщиной? — Он наслаждался, теперь она это хорошо понимала.

— Так ты старше меня, дорогой.

Он посмотрел на нее удивленно, откуда такая смелость?

— Что ты хочешь?

— Развода и раздела имущества.

— Раздела? Ну да, насмотрелась дешевых ток-шоу, дырку от бублика ты у меня получишь, а не имущество. У меня такие адвокаты, они тебя раскатают вместе с твоей жадностью. Хотя, - в его глазах вдруг промелькнул интерес, — а знаешь что, докажи, что ты еще женщина, что желанна. Размести откровенное фото на сайте, где женщины предлагают себя. Обещаю, что после этого, перепишу на тебя весь бизнес. – Он громко рассмеялся и отправился в спальню. Он уже засыпал, когда она вошла к нему в откровенном белье.

— Так пойдет?

— Что пойдет? – не понял он.

— Образ достаточно хорош для этого сайта?

— Неужели решишься, ты, с твоим воспитанием, с твоими чистенькими ручками, которые не желали мараться о бизнес, просто пользовались, так ведь, Анечка?

— Решусь, если перепишешь бизнес.

— Ах ты алчная… Но я дал слово – как только фотки появятся, я переписываю пару предприятий.

— Почему пару?

— Справься с ними для начала.

— Впиши сюда их названия и подписывай.

— А ты подготовилась. Хорошо, — он сделал записи в отпечатанных листах.

— Фотографируй и размещай.

Он с какой-то ожесточенностью настраивал камеру, заставлял ее менять позу, и залил все в интернет.

Она сразу же ушла, а он еще долго сидел, сжимая стакан в руке и читая сообщения, что слали его жене.

Утром его разбудил звонок исполнительного директора:

— Дмитрий Викторович, вы что, передали нас Анне Михайловне?

— В смысле? — он резко сел, подожди, я сейчас подъеду.

Анна сидела в его кабинете.

— Как хорошо, что вы явились, Дмитрий Викторович, у нас к вам несколько вопросов.

— Каких вопросов, что ты себе позволяешь?

— Бизнес теперь принадлежит мне, вчера ты подписал все бумаги.

— Какие бумаги, это шутка, розыгрыш.

Анна щелкнула пультом и на мониторе, висевшем на стене, возникло изображение. Там были его обещания, момент, когда он подписывал бумаги, а потом делал эти фото.

— Ну и что, брачные игры.

— А это? – Появились записи пострадавших сотрудников. Они не только рассказывали о бесчинствах на предприятиях, но и давали показания о самых настоящих преступлениях. Гостями на вечеринках были узнаваемые лица.

— Ах ты, — бросился он к Анне, но молодой охранник встал между ними.

— Хорошо, какие у меня гарантии?

— Мое слово, — рассмеялась она. Но смех быстро слетел с ее лица. – Я должна хоть что-то исправить.  

— Леди Годива, святоша, — бросил он и вышел из кабинета.

30 июня 2023 года состоится Фестиваль, посвященный Леди Годиве