Фото: pixabay.com
Татьяны Федоровны не было. Матвей заезжал в этот магазин, чтобы хоть изредка видеть хрупкую скованную фигурку старушки с неизменными брошюрками в руках. Именно из-за этих брошюрок он впервые заметил Татьяну Федоровну. Отпечатанные на плохой бумаге тусклыми красками книжки невольно притягивали внимание в век яркой полиграфии.
– Что это у вас? Сказки? – спросил тогда у нее.
– Да, это сказки, мои сказки. Купите, дешево, только затраты на типографию.
– Зачем вам это? – Матвей крутил в руках книжицу с блеклыми, но талантливыми рисунками.
– Понимаете, людям нужны сказки, просто об этом они забывают.
– И взрослым?
– Взрослым больше, чем детям.
Матвей купил книжицу, и даже пытался заплатить больше, но женщина отказалась:
– Не надо, только то, что истратила.
Книжку он бросил на комоде в коридоре, бросил и забыл. А потом она нашлась, как раз в выходной, когда можно было никуда не спешить. Небольшой сборник маленьких сказок.
Матвей налил чашку кофе и погрузился в чтение. Главной героиней историй была белая лилия – удивительно наивный и трогательный цветок в прагматичном мире газона. Узнаваемые образы подавались так искусно, что он дочитал до финальной страницы.
С тех пор он стал часто бывать в этом магазине, сказочница всегда была там. Летом стояла у раздвигающихся дверей, в холодное время скромно жалась к шкафчикам и корзинам. Иногда продавщицы угощали ее чаем и булочками, Татьяна Федоровна, смущаясь, брала.
Но в тот раз ее не было, продавщицы подтвердили страшную догадку.
– Упала прямо здесь, – показала на место у стены с рекламными стендами менеджер Лариса. – Мы, разумеется, вызвали скорую. А вчера приходили ее соседки, говорят, что умерла она.
– У нее есть близкие?
– По слухам, жила она одна. Раньше в школе учительницей работала, ее тут многие знают, учила и самих, и детей. На пенсию вышла – стала свои сказки писать.
– Кто займется похоронами?
– Ну это я не знаю, может, родственники какие есть, ведь квартира осталась.
– Где она жила, вы знаете адрес?
Лариса неопределенно махнула в сторону девятиэтажек, облепивших перекресток.
– Вы о Татьяне Федоровне? – включилась в беседу покупательница у кассы.
– Да.
– Пойдемте, я провожу, она соседкой моей была.
Узнав адрес, Матвей довольно быстро выяснил, что у женщины из всех родственников был только племянник, сорокалетний безработный и пьющий Юрий. Связался с ним и понял, что заниматься похоронами тот не будет.
Матвей поручил помощникам все организовать, но купить венок решил сам. Разумеется, это были лилии, белые лилии – героини всех сказок.
Он поехал на встречу с Юрием, чтобы забрать запасы книжек.
– Да забирай, не вопрос, – милостиво разрешил наследник, – мне они ни к чему. А ты, правда, расходы на похороны на себя берешь?
Дома, разбирая перевязанные стопки, Матвей вчитывался в талантливые строки:
« – Садовник, – пронеслось над клумбой, и цветы тут же пришли в движение. Герберы старательно равняли причесанные головки, колокольчик еще ниже повис над землей, пусть его грусть будет заметней, и даже нарцисс отвлекся от своего отражения в лужице и поднял гордую голову.
Высокая тень нависла над цветочным миром.
– Садовник, вырвите эту нахалку, она раскинула свои листья и закрывает нам свет. А еще она белая, просто белая! – жаловались цветы на лилию. Лилия молчала, ей было стыдно и за большие листья, и за высокий рост.
«Они вовсе не плохие, просто им чуть дальше до солнца», – думала она».
– Почему именно белая лилия, – как-то спросил Матвей у Татьяны Федоровны.
– Белая лилия – символ чистоты, души у многих народов. Надеюсь, что сочувствуя моей героине, читатель научиться любить себя, – ответила она.
