Фото: pixabay.com
Ночные звонки звучат бедой. Яна не сразу нашла телефон, спрятавшийся под покрывалом. Трубка рыдала голосом Юльки.
– Юля, Юленька, выпей водички, я ничего не понимаю, – девушка старалась говорить как можно спокойнее.
Юлька лишь выдавила:
– Васька…
– Что с Васей?
– Его больше нет, разбился на этой своей железяке, – девушка вновь зашлась в плаче.
– Я уже еду.
В такси Яна вспоминала свою первую встречу с Юлькой. Девчонка пришла устраиваться на работу в ее салон красоты. Огромные зеленые глаза испуганно смотрели из-под неопрятной челки.
– Хочешь работать парикмахером? – Яна тогда даже не встала, а девчонка пятилась к двери и что-то невнятно бурчала. – Кто же тебя так постриг?
– Валька, подружка по интернату.
Юлька привыкала плохо, вроде и старалась, но руки не слушались. Стоило клиенту нахмуриться, как девчонка убегала в подсобку, пряталась за холодильник и рыдала. По-хорошему, уволить ее надо было еще тогда, и Яна непременно уволила бы, будь на месте Юльки кто-то другой, но этого испуганного воробышка, девочку с тревожной зеленью в глазах, не могла. Перевела ее в администраторы, а потом отправила на курсы маникюра.
История Юльки потрясла Яну.
Брат и сестра попали в детский дом, когда Васе было пять лет, а Юле три года. Соседи сообщили в органы опеки, что в малыши двое суток заперты в квартире. Мать лишили прав, но она не сильно жалела о материнстве, детей не навещала, в загульной жизни им просто не было места. А через несколько лет ее не стало, в квартире осталась доживать ее мать, бабушка ребят.
Крепкая оказалась бабка, хоть и смотрела на мир сквозь муть стакана, а Василия из детского дома дождалась. Только перестаралась, отмечая встречу с внуком. Покинув стены интерната, Юля оказалась в той же, разбитой квартире. Коммуникации отрезали, двери вынесли, из всей мебели – раскладушка брата да колченогий стол с табуретками. Тогда она и пришла устраиваться на работу в салон.
Яна и сама не заметила, как привязалась к девчонке – помогала с оформлением и ремонтом квартиры, искала работу Василию, радовалась их маленьким победам. И девчонка потихоньку привыкала к самостоятельной жизни, научилась готовить. Какие у нее выходили пироги!
Но сейчас на Юльку страшно смотреть.
– Яночка, как же так? Что делать-то?
Яна заварила чай и заставила девушку выпить.
– Он дня три назад отремонтировал ее, поехал попробовать…
Яна что-то говорила, что он ушел мгновенно, что вряд ли мучился – все эти глупые уговоры, когда нечего сказать. Но от ее голоса дыхание Юльки становилось ровнее.
– Яночка, я не знаю, что делать, надо же как то…
Но Яна уже звонила в морг, а потом ритуальную службу ЕГРС. Недавно она помогала знакомой провожать в последний путь ее маму, им помогали сотрудники этой службы. Все вышло достойно.
Когда приехал агент, Юлька окончательно растерялась, сжалась в комочек и молчала.
– Юленька, давай посмотрим каталоги, соберись.
Но девушка лишь отрицательно качала головой. Яна сама выбрала и гроб, и все сопровождение. Она заказала и оформление документов, и поминки. Когда агент уже собрался уходить, Юлька вдруг очнулась.
– А можно я посмотрю цветы?
– Да, конечно, – молодой человек раскрыл перед девушкой каталог.
– У вас есть белые лилии?
– Расскажи мне про белые лилии, – попросила Яна, когда за агентом закрылась дверь.
– Мне тогда шестнадцать лет исполнилось, а цветов никто никогда не дарил. Васька пришел в интернат с огромным букетом белых лилий, девчонки так завидовали! Очень дорогой букет. Где он тогда деньги взял, ведь только выпустился и не работал еще? И из интерната он меня лилиями встретил. Мне больше никто цветов не дарил.
Яна смотрела на несчастную девочку, чье маленькое счастье было в этих двух букетах. Дождавшись, когда Юлька уснула после снотворного, Яна набрала номер агентства:
– Я могу дополнить заказ?
На кладбище Юлька с удивлением смотрела на корзины с лилиями.
– Откуда, Яна?
– Ему бы понравилось?
– Да, – еле слышно ответила девушка. – И в этот миг на установленный крест сел голубь.
– Яночка…
– Это он просит тебя жить за двоих.
– А я и так живу за двоих. У меня будет ребенок – мальчик.
Голубь взлетел, покружил над могилой и исчез в бескрайней лазури.
